mariam
Мариам Цицишвили — последняя царица Картли-Кахети

Жизненный путь царицы Мариам Цицишвили, супруги последнего царя Картли-Кахети Георгия XII, с самого начала был трагическим: почти 70 лет она носила имя царицы, но реально правами обладательницы этого титула пользовалась всего лишь два с половиной года.

Ее, дочь полководца Георгия Цицишвили, еще совсем юную, в 14-летнем возрасте выдали замуж за царевича Георгия, сына царя Ираклия II и царицы Анны Абашидзе. И только через 16 лет, в 1798 году, после смерти Ираклия II, когда Георгий взошел на царский трон Картли-Кахети под именем Георгий XII, Мариам получила право носить царскую корону.

Жестокая судьба, выпавшая на ее долю, сделала ее свидетельницей падения царского дома Багратионов и превращения одного из древнейших царств в российскую губернию. Ко всем бедам добавилась и личная трагедия – изгнание из Грузии, жизнь на чужбине в одиночестве и крайней нужде.

В 1798 году царем Картли-Кахети был провозглашен Георгий XII. Историки характеризуют его как образованного человека. Он хорошо разбирался в истории Грузии и в богословской литературе. Его знаниями в вопросах богословия был поражен даже мулла Гянджи Хаджи-Махмад-Али, с которым он вел диспут. Георгий принимал участие в войнах против врагов Грузии и считался неплохим воином. Первой женой Георгия была Кетеван Андроникашвили, которая родила царевичу четырех мальчиков и пятерых девочек.

Во время родов девятого ребенка, будущего царевича Теймураза, Кетеван скончалась. В 1783 году Георгий женился второй раз на Мариам Цицишвили. Видимо, царевич Георгий настолько воспылал любовью к прекрасной, юной девушке, что, позабыв об этикете царского двора, он обручился с Мариам на сороковой день после кончины супруги Кетеван. Историк Платон Иоселиани отмечает, что царевича Георгия повсеместно осуждали за этот поспешный шаг, его корили за то, что ради молодой красавицы он не смог достойно оплакать свою супругу, подарившую царскому дому девятерых детей.

Лед недовольства, вызванный поспешной женитьбой сына, первым сломал царь Ираклий II. Он повидал свою прекрасную невестку Мариам и подарил ей икону Богоматери, драгоценное ожерелье, составленное из яхонтов и других драгоценных камней, а также завод по выгонке масла. После царя молоденькую невестку посетила царица Дареджан Дадиани (жена Ираклия II) и другие придворные, одарившие ее подарками.

В царском дворце все еще соблюдали негласный траур по Кетеван, поэтому будущая царица была лишена царской свадьбы, и все поздравления она принимала в домашнем кругу от близких и родственников — Багратиони и Цицишвили. Неловкость, вызванная поспешной женитьбой, постепенно стала забываться, и для Мариам настали лучшие годы ее жизни: она была любима и походила на самый прекрасный цветок в букете молоденьких княгинь, окружавших ее.

Шло время, позади остались события, связанные с заключением Георгиевского трактата в 1783 году; тщетные надежды Ираклия II на помощь России, уничтожение Тбилиси Ага Мохаммед-ханом в 1795 году. Эта трагедия сломила царя, которому к этому времени было 75 лет. Сдал он и физически… 11 января 1798 года царь Ираклий II скончался. На царский трон Картли-Кахети взошел Георгий XII.

К тому времени он уже страдал тяжелым недугом, к сорока годам в организме Георгия произошли какие-то изменения, и он настолько пополнел, что даже не мог сесть на лошадь. Предполагали, что его отравили. При царствовании Георгия в Картли-Кахети было сложное внутреннее и внешнее положение. Он старался восстановить разрушенный Тбилиси и издал приказ о переписи населения. Был введен денежный налог для восстановления царского дворца, типографии и других городских объектов. Были сделаны шаги по восстановлению сторожевого войска.

Во внешней политике он, опираясь на Георгиевский трактат, придерживался российской ориентации. Царица Дареджан, мачеха Георгия, видела, что слабый царь чересчур доверяет российскому императорскому двору, что он не сможет спасти Грузию и ее народ. А молодая царица Мариам, которая не обладала ни опытом, ни гибкостью, ни мудростью искушенной в политике царицы Дареджан, не могла оказывать влияния в делах политики.

Она искренне любила родину, царя, царевичей, своих детей и семью и горячо молилась за их здоровье и долголетие. Между тем, на севере уже было решено упразднить Картли-Кахетинское царство и присоединить его к России. Этому помешало внезапное воцарение Георгия XII, который, узнав о смерти отца, с 130 всадниками из знатных семей прибыл в Телави и в церкви, где покоилось тело царя Ираклия, на Евангелии заставил письменно присягнуть ему всех присутствующих как царю и законному наследнику. Князья подчинились этой волевой вспышке Георгия.

Россия, оказавшись перед фактом, вынуждена была признать коронование, правда, с большим опозданием. При императорском дворе была удовлетворена и другая просьба о признании наследником Георгия на трон его старшего сына царевича Давида, обучавшегося в России в 1797-1798 годах. Посланный в Грузию советник Коваленский на торжественном приеме в Тбилиси передал царю Георгию высочайшую грамоту за подписью императора Павла I и орден Андрея Первозванного, царице Мариам — бриллиантовый орден святой Екатерины, а царевичу Давиду орден святой Анны.

Этим актом была усмирена вдова царя Ираклия Дареджан, которая вела тайную борьбу с пасынком за воцарение или хотя бы признание наследником трона своего родного сына, царевича Юлона. В 1800 году в 52-летнем возрасте царь Георгий XII скончался и управителем Картли-Кахети был утвержден его сын Давид Багратиони, который занимал эту должность почти год. Его упрашивали объявить себя царем и спасти Грузию; особенно старался бывший канцлер Ираклия II, опытный и мудрый Соломон Лионидзе. Но Давид занял выжидательную позицию, надеясь, что император России утвердит его царем. В марте 1801 года Павел I был убит заговорщиками, а новый император Александр I решил окончательно покончить с суверенитетом Картли-Кахети, присоединив его к России.

Для упрочения нового правления в Грузии вместо главнокомандующего Ивана Лазарева, невежественного солдафона и ненавистника грузин, был назначен родственник царицы Мариам, верный слуга императора, обрусевший генерал Павел Цицианов. По мнению Цицианова, упрочению нового порядка препятствовало пребывание на родине многочисленных грузинских царевичей, а также вдов грузинских царей Дареджан и Мариам. Поэтому всем предложили переехать в Петербург. Однако члены Картли-Кахетинского царского дома отказались покинуть родину.

Тогда Цицианов решил применить силу. Вот как описывает эту операцию историк, языковед и писатель Мосэ Джанашвили: «На рассвете воскресенья во дворец пришел Лазарев в сопровождении переводчика Сорокина (Качкачева) и двух отрядов солдат. Царица пробудилась и сидела на своем ложе, поджав под себя ноги. Дети спали. Лазарев вошел в ее покои и заявил: «Встаньте! Должны идти». Толмач перевел. Царица спокойным голосом ответила: «Почему должна встать сейчас? Разве не видите, мои дети спят крепко… Кто дал вам такой срочный приказ?». «Цицианов». «Цицианов – бешеный»… Этим словом царица хотела сказать, что Цицианов недостоин своей фамилии, раз он так жестоко обращается со своими родственниками.

Тем временем царица положила на колени мутаку, под которую незаметно спрятала кинжал своего мужа, царя Георгия. Лазарев, убедившись, что царица до пробуждения детей заставит его ждать, приблизился к тахте и хотел схватить царицу за ногу, чтобы поднять, но пока Лазарев старался осуществить свой замысел, царица молниеносно вскочила и с такой силой вонзила кинжал в его левый бок, что кончик ножа вышел через правый бок. Потом вытащила кинжал, ударила им по голове Лазарева и воскликнула: «Такой смерти достоин тот, кто посмел к моему несчастью добавить неуважение!».

Лазарев там же испустил дух. Сорокин выхватил кинжал и раза два ударил царицу. На шум проснулась мать царицы, Елена и, увидев окровавленную дочь, обняла ее. Четыре офицера вынесли Лазарева из комнаты. Дворец наполнился солдатами, царицу вместе с детьми посадили в коляску и повезли к Дарьялу…

Примерно такой же версии придерживается и комендант Тбилиси Саакадзе в своем рапорте на имя главноуправляющего. От этих версий отличается версия Платона Иоселиани. Со слов Иоселиани, в это время в комнате у царицы находился князь Николоз Химшиашвили. Как только Лазарев поднял руку на царицу, Химшиашвили тут же обнажил кинжал и пронзил генерала. Потом выпрыгнул из окна и укрылся в Ахалцихе.

Царицу с домочадцами вывезли в Россию. По прибытии в Белгород, в Рождественский женский монастырь, царица была размещена в келии настоятельницы Агафоклии. Детей, слуг, и приближённых царицы разместили в ближайших келиях, параллельно начав возводить пристройку к монастырю для более комфортного их устройства.

Несмотря на то, что Мариам и представители её окружения содержались в практически тюремных условиях, Александр I считал это наказание максимально гуманным и писал архиепископу Курскому и Белгородскому Феоктисту:

«Не подвергая царицу Марию и дочь её всей строгости монастырской жизни, не дозволите им в образе жизни ничего соблазнительного,.. преподавая им нужные духовные наставления и внушая им, что участь… есть самая снисходительнейшая, какую, по мере преступления их, назначить им было можно…»

За всеми пленниками было установлено «осторожное надзирание», главным образом, направленное на то, чтобы предупредить наличие оружия у кого-либо из них. По этой причине в первые годы содержания в монастыре узникам запрещалось покидать территорию монастыря для прогулок по городу.

Архиепископ Феоктист, симпатизировавший царице, всячески способствовал смягчению отношения властей к заключённым. Когда власти Курской губернии предложили выселить свиту и прислугу царицы за пределы монастыря (пребывание мужчин в обители противоречило обычаям), Феоктист обратился к курскому губернатору П. И. Протасову с просьбой не делать этого, сообщив, что «всё проходит спокойно и благочинно» и «не надобно теперь беспокоить царицу». Однако через некоторое время мужскую часть свиты (кроме доктора, духовника и одного служителя) всё же выселили на городские квартиры.

На втором году заключения Мариам обратилась к императору с просьбой оказать её детям монаршее благоволение наравне с другими грузинскими царевичами. Александр I отнёсся к её просьбе благосклонно, сказав, что «сыновья её, для надлежащего воспитания, могли бы быть помещены в Петербурге в каком-нибудь кадетском корпусе или в Москве при университете… Мало-помалу забыли бы навыки своей земли и, переродясь, так сказать, из грузин в русских, со временем могли бы быть полезнее, нежели прочие грузинские царевичи и князья». В скором времени старшие сыновья царицы покинули Белгород.

Оставшимся в Белгороде членам семьи постоянно не хватало денег. Содержание, назначенное губернскими властями — 250 рублей в месяц — выплачивалось нерегулярно. Белгородский казначей присылал по 150—200, а чаще по 100 рублей. Ввиду этого Мариам была вынуждена содержать свиту, насчитывавшую около 30 человек, на собственные деньги, которые иногда присылались ей из Грузии. Однажды узница попросила губернатора Протасова выделить ей 2000 рублей на экипаж, чтобы её дети могли выезжать в свет, но в ответ Протасов сказал, что в предоставлении экипажа «большой нужды не видит». В одном из писем, датированным концом 1800-х годов, Мариам жаловалась, что уже в течение двух месяцев не получает денег, и ей «теперь даже нечем и пропитаться».

В последние два года заключения в монастыре, после многочисленных просьб со стороны царицы, ей было позволено выезжать в окрестности Белгорода для прогулок. Прогулки эти проходили под неусыпным контролем. Городничий, которому Мариам обязывалась докладывать о своём маршруте, расставлял конвой на пути её следования. В течение каждой прогулки конвойные наблюдали за женщиной, а, когда она возвращалась в свои покои, докладывали об этом городничему.

В 1811 году сын царицы Михаил, сделавший к тому времени успешную карьеру, обратился к Александру I с просьбой освободить мать в связи с ухудшением её здоровья, и получил согласие. Царице было дано разрешение на переселение в Москву. Проживая в Москве, она наносила визиты и оказывала материальную помощь грузинским студентам.

У Мариам было семеро детей: Михаил, Джибраил, Илья, Окропир, Ираклий, Тамар и Анна. Из них, по воле императора, большинство было отправлено в Петербург для получения соответствующего образования. Под конец царица осталась с самым младшим сыном Ираклием.

Мариам так и не увидела родину. Она умерла в Москве 30 марта 1850 года. А 17 июля 1850 года дорога, ведущая во Мцхета, была заполнена народом. Траурную процессию возглавляли конные отряды грузинских дворян. Офицеры штаба несли на подушках герб Грузии, орден святой Екатерины, корону и накидку царицы. Длинную процессию замыкал пехотный полк с пушками. Царицу Мариам похоронили в Светицховели, рядом с любимым мужем Георгием XII. Полвека она молилась, чтобы вернуться на родину и ее мольба была услышана. Несгибаемая и твердая духом царица сейчас ни для кого не была опасной…